Сегодня моему отцу, Владимиру Марковичу Григоряну исполнилось бы 80.
Он был профессором, одним из трех (!) докторов наук в Армении по специальности "Русский язык". Еще будучи аспирантом, мой отец участвовал в создании знаменитого "Словаря языка Пушкина", а впоследствии стал автором многих трудов по лингвистике, издал несколько трудов по дренерусской литературе, был одним из создателей ЭВМ "Гарни", переводящей с русского языка на армянский и с армянского на русский.
Отцу в 1968 не дали защитить готовую докторскую диссертацию, потому что его родной Институт русского языка в Москве занял активную позицию в осуждение советской оккупации Праги. Защититься он смог лишь спустя семь лет, и не в Москве, а в Ленинграде.
Многие современные лингвисты Армении либо учились у него, либо помнят его как одного из самых авторитетных ученых.
В середине 90-х, мой отец был редактором газеты, параллельно с этим помогал восстановить АОКС, до самой смерти был председателем общества "Армения-Россия".
А в конце 90-х он работал в Национальном Собрании. Трое председателей парламента, придерживавшихся разных политических убеждений, с уважением прислушивались к его советам.
Я называл его Боб и с детства хотел быть похожим на отца. Наверно, именно поэтому я стал филологом, а не архитектором, как мне прочили буквально все.
Наверно, поэтому я поехал поступать в аспирантуру в московский Институт русского языка, где в середине пятидесятых учился в аспирантуре он. И мне особенно приятно думать, что в библиотеке института рядышком стоят две диссертации: его и моя.
Собственно, и бороду я отпустил потому, что когда я был совсем маленьким мальчиком, он был бородатым. Но он был слишком похож на Фиделя Кастро, и, видимо, поэтому вскорости сбрил ее.
И когда в августе 1993 года он предложил мне стать его заместителем в газете, я не мог не согласиться.
Его нет уже семь лет. Мне самому почти 50. Иногда, глядя на себя в зеркало, я замечаю, что становлюсь очень похож на него -- не чертами лица, а поворотом головы, походкой, привычкой держать руки за спиной... А бывает, что, сидя в студии и слыша себя как бы "со стороны", холодею -- так мой голос похож на его.
И совершенно точно -- я унаследовал от него задор спорщика и желание доказать свою правоту, честность в повседневной жизни и искренность в убеждениях, взрывной темперамент и романтичность.
Мой сын похож на него внешне. Так же, как и мой брат, и его сын.
