Он говорил о ситуации, сложившейся в армяно-турецком процессе и карабахском урегулировании.
Это был первый случай, когда европейский дипломат высокого ранга открыто объединил эти два конфликта, признав, таким образом, их взаимосвязь.
«Нагорно-Карабахская проблема, – сказал он, – стала, видимо, сложнее с точки зрения ее разрешения в последние несколько месяцев из-за турецко-армянского процесса нормализации. Это очень жесткое заявление, но мы, фактически, видим, как оба эти процесса по разным причинам зашли в тупик».
Присутствующие заметили, что когда он говорил о «грузинских» конфликтах, то он говорил, что политика ЕС в отношении Абхазии и Южной Осетии – «непризнание и вовлечение».
В отношении Карабаха он такого не сказал.
Семнеби был подчеркнуто позитивен. Так, он не говорил об ошибках сторон. Вместо формулы «Такие-то ошиблись в том-то», он употреблял дипломатически закругленный вариант: «Таким-то надо посмотреть на вот эти свои шаги, чтобы понять, что можно было сделать иначе».
В некоторых местах его анализ может показаться слишком простым. Но надо понимать, что это анализ не простого политолога, а дипломата высокого ранга. То есть, это, по существу, основа политики Евросоюза относительно этих двух процессов.
Остановиться и оглядеться
Свой анализ Семнеби начал с армяно-турецкого процесса, активизировавшегося в апреле прошлого года после того, как стороны достигли договоренности о начале переговоров, которые в идеале должны были привести к примирению две страны.
Процесс, однако, зашел в тупик.
«Все действующие лица, вовлеченные в эту драму, должны сделать шаг назад и подумать о том, что могли они сделать иначе. Они должны сделать для себя выводы, чтобы возобновить эти два процесса [он имел в виду армяно-турецкий и карабахский], что необходимо и неизбежно случится в будущем».
После этого он представил, в чем были упущения стран и организаций, вовлеченных в процесс.
Турция
«То, что Турция в открытую указала на связь между ратификацией протоколов и необходимостью, чтобы Армения пошла на уступки в Карабахе, сделала почти невозможным, чтобы Армения согласилась на уступки».
«В Армении политически совершенно невозможно, чтобы Турция сыграла какую-либо явную или скрытую роль в этом конфликте».
«Нужно некоторое время, потому что в нынешней накаленной ситуации, похоже, что на какие уступки бы ни пошла Армения в карабахском урегулировании, это будет воспринято как уступки, сделанные под давлением со стороны Турции, независимо от того, правда это, или нет».
Армения
Согласно анализу Семнеби, армянская сторона не смогла правильно оценить степень взаимосвязи между армяно-турецким примирением и Карабахским вопросом.
В результате, ожидания, что нормализация отношений между Арменией и Турцией может пройти без связи с карабахским процессом, не оправдались.
Азербайджан
В результате провала армяно-турецкого процесса, Азербайджану не стало лучше.
Семнеби совершенно резонно уверен, что «конечно, Азербайджану выгодно, чтобы оба эти конфликта разрешились».
Однако воинственная риторика, к которой Азербайджан прибегает «слишком часто и слишком резко», делает невозможным выход на такой уровень взаимного доверия, который мог бы сделать возможным продвижение в карабахском урегулировании.
«Очень важно, – сказал Семнеби, – что армянская сторона не идет на уступки из-за фундаментального, экзистенциального чувства опасности, которое лишь усиливается вследствие этой риторики».
Евросоюз
Говоря о Евросоюзе, Семнеби, конечно, был самокритичен.
«Нам нужно подумать о том, какие дополнительные стимулы мы могли предложить сторонам, чтобы убедить их сделать необходимые шаги».
«Стороны», о которых он говорил, это и Турция, и Армения, и Азербайджан.
«Политически трудно предлагать Турции привлекательные стимулы, но мы должны проанализировать, можно ли было это сделать», – сказал он.
Дипломат полагает, что можно было «помочь правительству Армении создать немного пространства для принятия трудных решений». Эти решения, видимо, должны были касаться политических поступков на обоих «фронтах» – турецком и карабахском.
«Мы должны были бы обращать больше внимания на Азербайджан, – считает Семнеби, – больше слушать их, больше говорить с ними, должны были понять их озабоченность».
Евросоюз, как сказал специальный представитель этой организации на Кавказе, должен был символически дать понять Азербайджану, что эта страна – «важный для нас партнер, чьи интересы также важны для нас».
Россия
Когда Россия стала проявлять особую активность в разрешении карабахской проблемы, а также в ходе армяно-турецкого процесса, отношение к ней было настороженным.
«Еще в начале турецко-армянского процесса была некоторая двойственность в восприятии того, какие цели преследует Россия», – сказал Семнеби.
Это отношение было продиктовано тем, что «во многих столицах региона было чувство, что Россия пытается использовать разрешение проблем в своих тактических и стратегических целях в смысле транспортных и энергетических и тому подобных вопросов».
Что дальше?
Надо поддерживать жизнь в армяно-турецком процессе.
«Он был приостановлен, положен на полку, но он не мертв», – уверен Семнеби.
Важным направлением дипломатической и политической деятельности Евросоюза должно стать укрепление мер доверия.
«Мы должны серьезно подумать: что мы можем сделать по укреплению безопасности».
Ведь стороны, как сказал дипломат, «относятся с огромным подозрением, не только друг к другу, но и к намерениями любого третьего действующего лица».
В отношении карабахской проблемы, как считает Семнеби:
«Нужно поощрять дополнительные усилия Минской группы. Мы должны посмотреть на себя, на Евросоюз, чтобы понять, что еще мы можем сделать для решения карабахской проблемы».
Но главное, это будет помощь Минской группы. Евросоюз не намеревается создавать ей альтернативу.
И нужно извлечь правильные уроки из грузино-российской войны 2008 года.
«Статус-кво опасен, замороженный [конфликт] не значит безопасный – это один из самых важных уроков грузинской войны», – сказал Семнеби.
И добавил:
«В определенном смысле, ситуация вокруг Карабаха еще более нестабильна… если мы ничего не сделаем, если [в карабахских переговорах] не будет прогресса в течение года или двух, то мы неизбежно попадем в очень опасную ситуацию».
Можно предполагать, что может означать «очень опасная ситуация» в устах дипломата.