SOAS – это авторитетный и известный в мире центр изучения гуманитарных дисциплин (языков, истории, культуры, литературы, социологии…), связанных с Ближним и Средним Востоком, Азией и Африкой.
Послушать лекцию пришли и армяне, и турки, и английские специалисты в области тюркологии, арменистики и политологии. Кавказоведов, кажется, не было (во всяком случае, не было тех, кого я знаю, а я знаком с ведущими специалистами по Кавказу). Аудитория (довольно большая) была переполнена. Люди стояли у дверей в несколько рядов. И я, конечно, очень этим горжусь и, думаю, даже имею право хвастаться. Но, конечно, такое стечение народа было связано с темой, а не с моей личностью, и я это прекрасно понимаю.
Был в лекции и элемент сюрреализма. Заключался он в том, что в соседней аудитории проходила репетиция кубинской джаз-группы. Музыкантов было прекрасно слышно, и мне приходилось перекрикивать трубы и саксофоны, игравшие зажигательные и ритмичные мелодии. К чести аудитории, никто не перешел в соседнюю комнату, хотя там было ощутимо веселее, чем у меня (мне и самому иногда хотелось бросить все и отправиться танцевать под Te Apartas de Mi или Pare Cochero).
Начал я лекцию с того, что мне посчастливилось приехать в Ереван спустя почти семь лет отсутствия. Прилетели мы с коллегой, Машей Васильевой, в день, когда были подписаны армяно-турецкие протоколы, а улетели на следующий день после футбольного матча. То есть мы были в Ереване в самый пик эмоций, политических событий и обсуждений, связанных с очень большим и серьезным шагом в отношениях между двумя странами и народами.
Мы имели возможность встретиться и поговорить с самой верхушкой политической элиты страны. нам удалось интервьюировать лидеров парламентских фракций правящей и двух оппозиционных партий, премьер-министра Армении, мы смогли побеседовать с армянским сопредседателем Турецко-армянского совета по развитию бизнеса, с директором музея геноцида, встречались с ереванцами и говорили с ними о подписании протоколов. А еще мы побывали на границе, где встречались и общались с простыми людьми.
Сегодня я представляю первую часть лекции -- о политике и отношении политиков к армяно-турецким протоколам.
Политика и политики
Сегодняшняя элита Армении, то есть те, кто определяет политику страны, – люди моего поколения. Они немногим старше или немногим моложе меня, но, в целом, это те, кто росли так же, как и я, видели то же, что видел я, дышали той же атмосферой, которой дышал и в которой жил и я.
А я прожил почти всю свою жизнь в Ереване. Это значит, что на протяжении десятилетий каждое утро, просыпаясь, я видел Арарат. И не только я – каждый ереванец буквально каждый день видит эту гору, которая доминирует над городом. А в ясные вечера мы могли видеть огни военной базы НАТО, расположенной на склоне Арарата. Иногда можно было даже видеть самолеты, взлетающие и садящиеся на этой базе.
А теперь представьте: Ереван тогда был в СССР. И на расстоянии прямой видимости от нас была военная база НАТО, находящаяся там, чтобы атаковать нас. Там был враг. Но не просто враг с точки зрения взаимоотношений СССР и НАТО. Там были турки. А турки – мы впитывали это, казалось, с воздухом, которым дышали, – это те, кто совершили геноцид, убили полтора миллиона наших родственников, членов наших семей, соотечественников…
Но вместе с тем, мы мечтали о том времени, когда сможем побывать на той стороне реки Аракс, побродить по склонам Арарата, возможно, даже подняться на Арарат. Мы ничего не знали о людях, живущих там, за рекой. Как они к нам относятся, кто они и что они собой представляют, – все это было совершеннейшей загадкой. Ситуация была, как в средневековье: мы не знали, вообще, люди ли там живут, или, может, как в старинных сказаниях – чудища с головой собаки или туловищем быка.
Политики, с которыми я встречался, были очень эмоциональны. В том, что они говорили, была масса эмоций. Но может, политики как раз для того и созданы, чтобы транслировать чувства? Особенно когда дело касается больших групп людей.
Первым мы посетили Галуста Саакяна, председателя парламентской фракции Республиканской – правящей – партии.
Галуст Саакян старше меня на десять лет. Он профессиональный парламентарий, член Национального Собрания с 1995 года – уже четырнадцать лет.
Он говорил по-армянски. И главная его мысль была в том, что Республиканская партия, которую, кстати, возглавляет президент, не смотрит на армяно-турецкие протоколы сквозь розовые очки.
«В прошлом году, в связи с грузинскими событиями, стало еще более очевидно, что нам необходимы резервные дороги. Мы не видим [в открытии армяно-турецкой границы] больших выгод, но, во всяком случае, видим минимальные результаты. Естественна также критика, обеспокоенность некоторых политических сил. Кстати, и у нас есть та же обеспокоенность, но мы видим, что она преодолима».
Говорил Саакян и о недоверии к турецкой стороне:
«Естественно, туркам нельзя полностью доверять. Но в то же время мы думаем, что это можно преодолеть и установить нормальные взаимоотношения с Турцией (…) И президент, и Республиканская партия, и коалиция [разделяют обеспокоенность оппозиционных партий], в конце концов, мы имеем дело с турками, и в представлении народа турки – палачи, турки – убивают, турки – организуют погромы…»
А еще – довольно неожиданно для меня – он сравнил подписание протоколов с карабахским противостоянием: «Когда началась карабахская война, мы не думали, победим мы, или нет. Но решимость сказала свое слово. Сегодняшние власти, в частности, президент республики, полны решимости». Это было так для меня неожиданно, что я даже переспросил его, действительно ли он сравнивает карабахскую проблему с установлением армяно-турецких отношений, и он ответил «да».
И был еще один важный момент: Саакян сказал, что то, что происходит сейчас, – это процесс. И на длинной и извилистой дороге армяно-турецкого примирения сделан пока всего лишь один маленький шаг. И надо быть бдительными и внимательными. Если в какой-то момент Армения почувствует, что Турция пытается изменить ситуацию в свою пользу в ущерб Армении, то от дальнейших шагов можно будет отказаться.
Следующим нашим собеседником был лидер парламентской фракции оппозиционной партии «Наследие» Степа Сафарян. Он на 15 лет младше меня, да и парламентарий не такой опытный, как Галуст Саакян. Но зато он известный аналитик, не раз выступавший на авторитетных форумах в самых разных странах.
И первое, что он сказал, было то, что протоколы содержат в себе некоторые предварительные условия турецкой стороны, что неприемлемо, поскольку надо устанавливать отношения без каких-либо предварительных условий. А таковыми условиями Турции являются официальное признание Арменией границы между двумя странам и создание комиссии историков.
Степа говорил немного путано, но это можно объяснить, ведь ему в последнее время почти не приходится говорить по-русски:
«Относительно геноцида… Многие помнят в Армении о турецком предложении о создании исторической комиссии для обсуждения исторических вопросов. Хоть комиссия и называется сейчас межправительственной комиссией, насколько в полномочия этой комиссии входит обсуждение исторических вопросов? То есть, в сущности, эта комиссия является аналогом турецкого предложения – оставить вопрос на обсуждение историков. Проблема связана с тем, что многие дипломаты, многие высокопоставленные представители и России, и США, и Франции, неоднократно заявляли, что процесс – без предусловий. А сейчас многие в Армении и армянских диаспорах считают себя обманутыми, потому что видят в тексте протоколов известные всем турецкие предусловия».
Он тоже сказал, что не доверяет турецкой стороне. И что опасается, что в будущем может возникнуть ситуация, когда станет возможным вольное понимание протоколов:
«… когда речь идет об интерпретации договоров и принципов, истина не играет большой роли. Истиной всегда считают то, что говорит сильная сторона отношений. И в армянском обществе не зря многие думают, что если эти документы можно интерпретировать по-разному, то в ближайшем будущем они будут интерпретироваться в пользу Турции, потому что Турция является более важной страной для Запада, для мира, нежели Армения».
И еще мне было интересно в его позиции, что он говорил о том, что должна сделать Турция, что нужно сделать международному сообществу… А о том, что должна или может сделать Армения, он молчал. Это типичная позиция для конфликтующей стороны. Просто по учебнику конфликтологии.
«… Здесь, в Армении, считают, что вместо того, что международное сообщество признало геноцид армян во время Османской империи, вместо того, чтобы оказывать давление на Турцию, которая блокировала Армению уже больше десяти лет, вместо того, чтобы Турция предприняла очень много шагов, чтобы сократить пропасть недоверия с армянами, мы видим, что на столь положен документ, который каждый читает и интерпретирует по-разному. Он содержит положения, которые дают турецкой стороне [возможность] удовлетворять свои очень известные предусловия. Я считаю, что армянское общество, во всяком случае, большинство – и здесь, в Армении, и в диаспоре – не допустит, чтобы эти протоколы были осуществлены в дальнейшем».
И третьим нашим политическим собеседником стал Ваан Ованесян – руководитель партии «Дашнакуцтюн». Мы с ним одного возраста. У Ваана диссидентское прошлое, при Левоне Тер-Петросяне он сидел в тюрьме, сейчас руководит одной из старейших и самых известных армянских партий. Его аргументы сводились к следующему:
Во-первых, установление дипломатических отношений не обязательно надо связывать с признанием границы, хотя в настоящее время «в повестке дня внешней политики Армении не существует проблемы территориальных претензий вообще».
Но при этом он считает, что эта граница – несправедливая и существующая де-факто, а не де-юре:
«Она возникла несправедливо, в результате агрессии со стороны большевиков и кемалистов, которые разделили Армению точно так, как в тридцать девятом большевики и нацисты разделили Польшу. Пакт Молотова-Риббентропа в тридцать девятом году, Московский договор – пакт Ленина-Ататюрка в двадцатом году. Разницы вообще никакой нет».
И проблема границы есть одна из проблем, связанных с ликвидацией последствий геноцида, поскольку существующая граница – прямое следствие массовых убийств 1915 и последующих годов.
Во-вторых, Ваан считает, что Турция должна нести ответственность за блокаду последних лет:
«…из текста получается так, будто Армения и Турция вместе закрывали границу, а сейчас вместе соглашаются ее разблокировать. Но ведь это не так. Армения является жертвой блокады на протяжении пятнадцати лет. Экономические потери, моральные, людские – много людей выехало из-за экономических проблем, связанных с закрытием границы. И все это как будто Армения начинает разделять с Турцией – вину за эти последствия».
Он сказал, что нужно просто восстановить дипломатические отношения, а потом отправить дипломатов решать все имеющиеся вопросы.
А еще он сказал фразу, смысл которой я интерпретирую так, что если Турции что-то выгодно, то это должно быть невыгодно Армении:
«…они [господа Гюль и Эрдоган] говорят: «с нашей стороны нет проблем, если Армения не попытается в документах что-то изменить». То есть им выгодно. То есть они боятся, что это мы можем что-либо изменить, заметив, увидев, что это для нас невыгодно и опасно».
Мы не встретились с непарламентской оппозицией. Вернее, я встретился с одним из близких соратников Тер-Петросяна, но наша встреча была не для печати, поэтому я ее не перескажу. И в этом нет смысла, так как сам Тер-Петросян выступил с большой речью, в которой высказал позицию Армянского национального конгресса (АНК) и проанализировал отношение к протоколам других политических сил.
Он подробно описал, на какие силы опирался президент, какие силы поддерживают подписание протоколов. Интересным в его анализе было замечание, что мало кто из поддерживающих прямо и открыто лично высказался в пользу протоколов. Главным образом, поддержка ограничивалась заявлениями от имени разных групп людей.
Тер-Петросян обвинил дашнаков в том, что они сами, подписав Александропольский договор, начертили существующую границу. И поэтому их требование иррационально и не имеет смысла. Однако он резко высказался против создания комиссии историков.
Итак, можно суммировать то, что сказали политики. И получается, что, независимо от того, к правящей коалиции они принадлежат или к оппозиции, есть следующие позиции:
– Все согласны, что надо открывать границу и надо устанавливать дипломатические отношения с Турцией.
– Все выражают при этом недоверие по отношению к Турции и ее политике в связи с протоколами.
– Никто не видит связи между процессом армяно-турецкого примирения и карабахской войной. А ведь Турция закрыла границу по просьбе Азербайджана и в связи с этой войной.
Разница в том, что парламентская оппозиция выражает еще и недоверие правительству Армении, подписавшему протоколы, которые не выгодны Армении, или могут содержать элементы, не выгодные армянской стороне. Ну а правящая партия, естественно, этот процесс поддерживает.
Парламентская оппозиция недовольна двумя пунктами: необходимостью признания границы и созданием комиссии, которая должна говорить об исторических проблемах. Принцип недовольства в том, что факт геноцида обсуждению не подлежит.
Крупнейший представитель непарламентской оппозиции, однако, имеет свою точку зрения, которая менее радикальна, чем у парламентской.
Продолжение -- об экономике, бизнесменах и простых людях -- завтра.