Она сидела на одном из перекрестков в центре Оша.
Белый платок на голове, еще один -- яркий, сине-зелено-красный -- на коленях.
Она занималась делом, за которым можно встретить многих ошских женщин-люли -- нищенствовала. На платке перед ней лежало несколько мятых купюр, сама же она сидела, скрючившись, в усталой позе, видимо, хорошо знакомой и привычной.
Я подошел, дал ей пятерку и показал, что хочу сфотографировать. Она улыбнулась, обнажив желтые зубы. Улыбка сделала ее лицо привлекательным, почувствовалось очарование молодой женщины. Я достал фотоаппарат и стал снимать. Она рассмеялась. Я сделал несколько кадров и отошел. Она хохотала во весь голос.
-- Марк, зачем вы это сделали? -- спросила моя знакомая, вместе с которой мы и шли по ошским улицам.
-- Я хотел ее сфотографировать...
-- Нет, зачем дали ей деньги? Она не в себе, сейчас так и будет смеяться без остановки.
Мы уже отошли от нищенки довольно далеко. Я обернулся. Она хохотала, запрокидывая голову.
И я до сих пор чувствую свою вину перед ней -- ведь дав ей денег и сфотографировав ее, я мог вызвать у нее приступ болезни... Конечно, я этого не хотел и, конечно, не мог предположить, что она окажется не в своем уме. Но чувство вины не отпускает, усиливаясь, когда я смотрю на этот портрет.
