Согласно официальной версии, он погиб, отравившись угарным газом. Но в эту версию верят не все. И те, кто не верят, намекают (или говорят прямо), что в его гибели были заинтересованы власти.
Но я не буду углубляться в расследование обстоятельств и деталей того, как погиб один из самых выдающихся политических деятелей Грузии.
Этим занимаются многие, знающие об обстоятельствах гибели премьер-министра значительно больше, чем я, для многих в этом есть ясный политический интерес... Словом, это, как говорят в Англии, не мой стакан чая.
Примерно год назад я спросил у Эдуарда Шеварднадзе, встречается ли он с нынешним руководством Грузии, звонят ли ему они, он после небольшой паузы сказал: «Был премьер Зураб Жвания (…). Это [был] очень умный, очень гибкий и многосторонне образованный человек (…). Его уход из этой жизни был большой потерей для Грузии».
И так в Грузии считают очень и очень многие.
А в ноябре 2004 года во время видита в Лондон Зураб Жвания согласился дать мне интервью. И 12 ноября 2004 года я имел честь принимать премьер-министра Грузии.
Маленького роста, кругленький, он еще и чуть-чуть горбился. На его лице читалась энергичность и сосредоточенность. Когда мы заговорили, в ответ на мои вопросы он выдавал точные и ясные официальные формулировки грузинской позиции. А говорили мы, главным образом, о Южной Осетии, которая после летнего кризиса 2004 года была в центре внимания и политиков, и журналистов.
И когда Жвания в очередной раз разъяснял то, что, в общем, было известно как позиция Тбилиси, я вдруг подумал, что ведь это говорит не просто политик, не просто член правительства, а один из авторов государственной политики Грузии. То есть передо мной сидел носитель грузинской официальной позиции. За мою журналистскую жизнь мне приходилось разговаривать с несколькими президентами и премьер-министрами, но такого ощущения я не испытывал ни разу.
Во время интервью я проиграл запись того, что говорят жители Тбилиси об Осетии. И запись эта заканчивалась такими словами: «Мы должы жить в мире, в любви. И осетины должны с этим согласиться. Невозможно, [чтобы не согласились. А если нет], тогда пускай уезжают в Северную Осетию. Это наша земля, грузинская. Исконно грузинская земля. Это Са-ма-чаб-ло! Все!»
«С такими настроениями довольно трудно говорить о толерантности и построении мира, не правда ли?» - спросил я премьер-министра.
Он немедленно ответил: «Это интервью еще раз свидетельствует о том, что люди действительно хотят мира, люди хотят решения проблем путем переговоров, но люди хотят решения проблем. Еще раз подтверждаю, что Грузия готова к очень широким компромиссам, но Грузия не готова и не будет никогда готова отказаться от своих территорий и пойти на изменение тех границ, которые признаны международным сообществом (…) Мы должны подойти к решению самого существенного: каков будет статус Южной Осетии в составе грузинского государства. Надо понимать, что демилитаризация, открытие нормального движения между грузинскими и осетинскими селами, – все это предпосылки. Главное решение должно за этим последовать, и его невозможно откладывать в бесконечно долгий ящик».
Я понял, что он совершенно убежден в своей позиции. «Пробить» эту оборону было невозможно.
И еще был такой эпизод: я дал Жвании прослушать отрывок из выступления тогдашнего министра обороны Георгия Барамидзе, сказавшего по поводу открытия лагеря резервистов недалеко от границы с Южной Осетией: «… даю гарантию сепаратистам, что все, что делает министерство обороны, все им не понравится. И чем больше не понравится им, тем больше понравится мне и понравится грузинскому обществу».
Во время интервью Жвания никак не отреагировал на эти слова. То есть он прокомментировал какие-то второстепенные детали, оставив в стороне главное, то, что слова министра были очень воинственными и недружественными по отношению к осетинам, которых он считает своими гражданами.
Когда интервью закончилось, мы вышли из здания, и Жвания, кажется, закурил. А потом посмотрел на меня и спросил: «Откуда у вас эта цитата Барамидзе»? Я сказал, что с одного из грузинских телеканалов. «Я не знал этого высказывания». – сказал премьер Грузии.
Это были слова честного человека, который закончил игру в политика-и-журналиста и мог позволить себе чуть-чуть расслабиться.
