И чтобы случайно в нее не впасть -- под катом рассказ о том, как возле Карфагена местный житель пытался впарить мне какой-то кувшинчик. И таки впарил, но на моих условиях.
– О, мой друг! Смотрите, какой прекрасный, настоящий древний карфагенский кувшинчик! – оживился он. – Я откопал его здесь недалеко, хотите, пойдем, покажу, где.
– Нет, спасибо, я только спросил, сколько он стоит.
– Разумеется, конечно, да, да!.. Он ничего не стоит. Вы мне очень нравитесь, берите даром этот прекрасный кувшин!
– Мой друг! – он с достоинством останавливается, предполагая, что и я должен остановиться. Но я иду, не оглядываясь. – Мой друг! – пускается он в погоню, – Я не хотел продавать этот прекрасный кувшин… Совсем не хотел… Двадцать долларов!
– Двадцать долларов большие деньги. У меня нет таких денег. У меня есть два доллара. За два доллара я, пожалуй, куплю этот кувшин.
– Мой друг! – продавец становится сладким, насколько это позволяет пыль. – Ты мне понравился с первого взгляда. У тебя прекрасные умные глаза. Ты – настоящий знаток. И поэтому я продам тебе этот кувшинчик за специальную цену – только для тебя, – со скидкой (пауза). Восемнадцать долларов.
– Два доллара, и ни центом больше.
– Что ты говоришь?! – у продавца перехватывает дух от возмущения. Затем он вдруг прозревает: Восемнадцать долларов нехорошая цена для тебя? О’кей, О’кей. Понимаю. Восемнадцать долларов нехорошая цена для тебя, а два доллара нехорошая цена для меня. Да? О’кей? Я готов сделать небывалые скидки. Если тебя не устраивают восемнадцать долларов, тогда я, так и быть, только из уважения к тебе, моему другу, продам кувшинчик за шестнадцать долларов. Но два доллара…
– Два, и никаких разговоров.
– О’кей, О’кей, понимаю. Но ведь пятнадцать долларов – совсем немного за такой прекрасный кувшинчик… Смотри, какой он хороший! Это древний кувшинчик, ты, мой друг, приедешь домой… А ты откуда? Из Италии? Italiano?
– О, француз!.. Испанец? Португалец? Грек? Немец?
– Слушай, – говорю я наконец. – У меня есть два доллара. Больше я все равно не дам. Я иду вон в тот автобус. Так что пока я не дошел до автобуса, продай мне твой кувшинчик, и разойдемся, как друзья. А не хочешь – не надо.
– Мой друг! Как можно! – заторопился араб. – Ладно. Если ты не хочешь платить мне тринадцать долларов, давай хоть двенадцать. Вот у тебя есть два доллара, правда?
– Да, – говорю.
– Покажи!
– Ну вот, добавь к ним еще одну десятку, и все. Получится как раз такая цена, которая устраивает и тебя, и меня.
– Смотри, где автобус…
– Ладно, хорошо, твоя взяла! Я не хотел продавать этот кувшинчик (что наконец прорвало?). Но ты мне очень понравился. Я решил пойти тебе навстречу. Не давай мне долларовых бумажек. Дай десятку, и кувшинчик твой.
– Дай мне посмотреть на этот кувшинчик… Да он совсем плохой. Неровный, совсем почернел вот тут… Не-е, не буду я его у тебя покупать. Найду получше.
– Ладно, восемь долларов. Восемь, и все! Шесть. Пять…
– Не покупаю.
– Хорошо, дай мне восемь долларов, и возьми кувшинчик и монету. А если дашь десять, я, так и быть, продам кувшинчик и бронзовую лошадку. Это очень древняя лошадка (темп речи убыстряется, поскольку мы уже возле автобуса), древняя и хорошая. Таких сейчас не делают. Смотри, потом пожалеешь!.. Ладно, давай три доллара. Три! Так нечестно, я уступил тебе семнадцать долларов, а ты и одного не уступаешь? Три доллара!..
– О’кей два доллара. О’кей два доллара...