Эта доска со зданием Матенадарана висела над моим письменным столом в Ереване.
Обнаружил я ее случайно, во время ремонта, когда мы убирали из коридора умывальник, по непонятной прихоти моих деда и бабушки, располагавшийся там, а не в ванной.
Над умывальником висело зеркало. Оно закрывало собой одну из рабочих досок, с которых и строился Матенадаран – Институт древних рукописей, уникальное хранилище армянских рукописных книг.
Задание на строительство было получено в 1939 году, от наркомата просвещения.
Письмо, которым деду поручалось проектирование Матенадарана. Интересно, что оно было написано по-русски.
Книги Матенадарана были конфискованы советской властью у церкви. Большая часть коллекции уникальных рукописей находилась до этого в Эчмиадзине, что-то было в других церквях и монастырях в разных частях Армении.
После конфискации книги передали Картинной галерее Армении, где они и хранились до того, как был построен Матенадаран.
Но вернемся к истории его создания. Для того, чтобы построить здание для хранения уникальных рукописей, нужно было сначала понять, как хранить эти рукописи. И мой дед отправляется в Ленинград, к профессору Н.П. Тихонову, который заведовал лабораторией реставрации и консервации документов библиотеки Академии Наук СССР.
Но дальше этого дело не пошло. Проектирование здания Матенадарана требовало особого подхода, а он не получался. Дед был главным архитектором Еревана, и у него была масса забот, связанных со строительством жилых домов, а также улиц и дорог. Сосредоточиться и заняться масштабным проектом он тогда не смог.
А потом началась война. Она была в самом разгаре, когда в конце 1943 года деда вызвал первый секретарь ЦК компартии Армении Григорий Арутинов и распорядился, отложив все дела, вернуться к зданию Матенадарана. Оказывается, академик Орбели настаивал на этом, поскольку в картинной галерее не было соответствующих условий для хранения и изучения рукописей.
Для того, чтобы найти верные решения, дед решил изучить библиотеки-матенадараны средневековых монастырей. И летом 1944 года он отправился в Санаин и Ахпат (вместе с историком Рипсимэ Джанполадян и архитектором Ф.Н. Пащенко). А потом вместе со старым другом и коллегой Самвелом Сафаряном съездил в Татев.
Работа сдвинулась с места, и к концу 1944 года на суд общественности были представлены эскизы здания Матенадарана.
Эскиз центральной части фасада Матенадарана.
Эскиз центральной части фасада Матенадарана.
Архитектура здания была жестоко раскритикована как националистическая и не соответствующая идеям социалистического реализма. Критиковали даже пропорции здания. Но Григорий Арутинов поддержал деда. И это решило дело, так как пойти против первого секретаря было невозможно. Просто невозможно.
После войны началось строительство. Но он прерывалось, потому что нужно было восстанавливать страну, и денег на строительство библиотеки не было.
Строительство здания Матенадарана в целом закончилось в 1959 году.
Так выглядело здание в конце 50-х гг.
Деду практически удалось сделать все, как он хотел (за исключением всего нескольких деталей). Он хотел добиться максимального эффекта во всем. Он участвовал в разработке буквально всего – вплоть до дверей, столов и стульев, которые поручили сделать прекрасному художнику-резчику по дереву Нагашяну. Панно в вестибюле «Вардананк» и триптих на лестнице также были предусмотрены проектом. И если «Вардананк» показывает один из переломных эпизодов армянской истории, то триптих посвящен трем периодам культуры и искусства страны – урартскому, эллинистическому и средневековому. Триптих выдержан в холодных сине-голубых тонах и прекрасно вписывается в атмосферу здания. Автор обоих произведений – Ованес Хачатрян.
А так Матенадаран выглядит сейчас. Автор этого фото -- Завен Хачикян.
А так Матенадаран выглядит сейчас. Автор этого фото -- Завен Хачикян.
Но Матенадаран еще долго стоял без скульптур, которые сейчас находятся перед фасадом. Их выбирали долго и придирчиво. А скульптурную композицию работы Ара Саркисяна, которую дед выбрал сразу – Месроп Маштоц и Саак Партев, держащие книгу с армянским алфавитом, – забраковала компартия. Оказывается, в СССР нельзя ставить памятник католикосу Партеву. Когда я уезжал из Еревана, модель этой скульптуры стояла во дворе Государственного университета. Еще одна была в выставочном зале Матенадарана.
Это фото сделано в мастерской скульптора Григора Чубара, блестяще справившегося с задачей -- создать памятник Месропу Маштоцу. Марк Григорян сидит слева, Чубар, соответственно, справа.
Это фото сделано в мастерской скульптора Григора Чубара, блестяще справившегося с задачей -- создать памятник Месропу Маштоцу. Марк Григорян сидит слева, Чубар, соответственно, справа.
Одно из моих ранних детских воспоминаний было о том, как дед взял меня с собой в Матенадаран. Помню кабинет директора Левона Хачикяна, чай, которым он нас угощал, торжественную тишину и прохладу здания.
В кабинете директора Матенадарана. Марк Григорян стоит, Левон Хачикян сидит, справа. Это одна из самых последних фотографий деда.
В кабинете директора Матенадарана. Марк Григорян стоит, Левон Хачикян сидит, справа. Это одна из самых последних фотографий деда.
А отец рассказывал мне, что в середине шестидестых годов, во время одного из визитов руководства Грузии, кто-то из гостей, посмотрев на колоннады возле входа, сказал: «Какой хороший ресторан бы здесь получился». После этого дед не спал ночь. Он боялся, что это может случиться.